«Десятого января (2004 года) официальные лица города Раноук и поклонники железной дороги соберутся на торжественную церемонию, чтобы перерезать ленточку и открыть новый музей. Здесь отныне будет храниться коллекция, ставшая вершиной творческого наследия великого О. Уинстона Линка в области художественной фотографии.

Линк, покинувший этот мир почти три года тому назад, сам стал яркой звездой, разделившей историю фотографии, посвященной железным дорогам, на два периода: до него и после. Он не просто фотографировал поезда, он наполнял свои снимки духом местной культуры и людскими характерами.

Прожив большую часть жизни в Нью-Йорке, и оставаясь истинным сыном этого огромного и перенаселенного города, Линк в период с 1955 по 1960 годы тратил почти все свободное время, путешествуя на своем бьюике 1952 года выпуска по маленьким городкам, разбросанным по территории Виргинии, Западной Виргинии и Северной Каролины. Он создавал фотолетопись дней заката последней большой паровой железной дороги Америки.

“Ведомый страстью к паровым локомотивам, Уинстон “схватил” своими снимками необычный пласт американской жизни”, – сказал о нем Роберт Манн, владелец одной из нью-йоркских арт-галерей, который всегда относился к работам Линка как к произведениям высокого искусства и пропагандировал их в этом качестве на протяжении более двух с половиной десятилетий.

В отличие от типичного содержимого изданий, адресованных любителям железных дорог, изобилующего похожими одна на другую фотографиями, на которых поезда блестят на солнце и надвигаются на камеру, огибая радиусы, от «стерильных» фотографий «железа», большинство из сотен тщательно скомпонованных и пронзительно подробных снимков Линка были сделаны ночью.

Линк неоднократно говорил в интервью, что не в его силах было бы, например, изменить направление прокладки путей или угол солнечного освещения, снимай он днем. Вместо этого он мог задействовать около мили электрического провода и фотовспышки суммарной мощностью до 50 киловатт, чтобы сделать всего один ночной снимок.

Фото О. Уинстона Линка

“Каждый может найти в фотографиях Уинстона Линка нечто, к чему вдруг окажется неравнодушен. Эти фотографии вообще никого не оставляют равнодушным” – сказала Сьюзан Фоли, недавно курировавшая персональную выставку работ Линка в музее искусств университета штата Виргиния.

Личная жизнь Линка была полна постоянной необходимости учиться новому и удивительных контрастов.

Он изучал инженерное дело, но никогда впоследствии не работал по этой специальности, хоть и не раз применял технические знания на практике. Он сам сконструировал все свои осветительные системы.

Следуя вдохновению и зову страсти, он проявил достаточно смелости, и даже дерзости, чтобы суметь заразить этой своей страстью президента железнодорожной компании.

А в поздние годы жизни ему очень не повезло. Вторая жена украла немало его фотографий, негативов и денег, а самого его пыталась объявить недееспособным и тихо свести в могилу. Но, к счастью, обошлось.

Профессиональная карьера Линка началась в 1930-е годы с коммерческой фотографии. Он быстро приобрел известность как специалист по детальной съемке машин и механизмов. В числе этих машин, кстати, были и самые первые образцы компьютеров.

Том Гарвер, сопровождавший Линка и ассистировавший ему в трех его поездках в 1957 и 1958 годах, а позже – его агент, рассказывал, что заказы на коммерческие съемки требовали идей, но это были утилитарные до предела идеи, которые не давали почвы для правдивого творчества. “Заказчик мог сказать, – приводит он пример, – Хорошо, Уинстон, снимай вот этот станок. Мы хотим, чтобы в кадр попала вот эта вращающаяся деталь. Нашему совету директоров понравилось качество твоих прошлых фотографий и скорость, с которой ты выполняешь наши заказы”.

Фото О. Уинстона Линка

Но на самом деле скорость работы ничего не значила для него самого. А истиной страстью Линка были поезда и особенно паровозы.

Гарвер также отметил, что любая фотография поезда, подписанная Линком, может сейчас стоить не менее 14 тысяч долларов, но его снимки, выполненные в жанрах технической репродукции или рекламы, не составит труда приобрести на аукционах, подобных eBay, всего за 10 долларов и даже дешевле. “Они не подписаны, – пояснил он – и не являются произведениями искусства”. Возможно, что и Линк согласился бы с таким объяснением.

Все, что удалось Линку, стало возможным благодаря поддержке президента Norfolk & Western Роберта Смита, старого кадрового железнодорожника, который когда-то начинал свою профессиональную карьеру в мастерских и на тот момент готовился уйти на пенсию.

Смит стремился быть как можно ближе к своим поездам. Из-за этого он многократно откладывал переезд штаб-квартиры компании из старого здания в Раноуке, где окна его кабинета выходили непосредственно на пути и позволяли ему смотреть на проходящие мимо составы. Когда Линк обратился к Смиту, показав ему образцы своих работ, и попросил разрешить ему доступ к большим локомотивам, тот охотно согласился. “Ему понравилась идея, – сказал Гарвер, – и он сам питал слабость к паровозам”.

Фото О. Уинстона Линка

Линку не было доподлинно известно, как звучал приказ, отданный президентом всем начальникам станций, диспетчерам, начальникам поездов и прочим служащим на протяжении тысяч миль дороги, но Гарвер определил его как “полный карт-бланш”.

“Они могли останавливать поезда и как угодно задерживать график”, – вспомнил Гарвер случай, когда пассажирский поезд, идущий по расписанию из Рэдфорда в Бристоль, был запросто задержан и отправлен на двадцать миль назад. И все только для того, чтобы повторить съемку, потому что в объектив аппарата Линка при плановой съемке случайно попали густые клубы черного дыма. “Уинстон пообещал президенту не снимать черный дым. И решение было найдено моментально. Поезд со всеми пассажирами просто отогнали на пару десятков миль назад, а потом он снова приехал к нам, – продолжил бывший ассистент Линка, – за это время Уинстон смог подготовить аппаратуру для повторной съемки и сделать новый чистый кадр. Начальник поезда был в бешенстве. Но над ним тоже было начальство – диспетчер, который приказал, и он не мог не подчиниться”.

Гарвер также отметил, что Линк мог потратить несколько дней на постановку всего одного кадра. С помощью своей осветительной техники он мог долго и тщательно добиваться нужной ему имитации таких кажущихся незначительными деталей как, например, свет в окне дома на заднем плане или огонек фонаря машиниста.

Фото О. Уинстона Линка
 

Один из залов музея Линка в Раноуке

Том Гарвер помогал Линку и в записи звуков железной дороги. Необходимость таскать на себе массивный ламповый катушечный магнитофон, да еще и два свинцовых автомобильных аккумулятора стала для него настоящим испытанием на выносливость и на преданность делу. Среди этих записей есть и такие «нежелезнодорожные» звуки, как стрекотание сверчков или лай собак, но в основном, конечно, это звуки поездов – «катящегося грома» (rolling thunder), как назвал их Гарвер. Теперь они станут важнейшими живыми частицами ушедшей реальности, которой и будет посвящена вся экспозиция музея Линка.

Несмотря на то, что Музей современного искусства и музей Метрополитен в 1970 годы приобрели несколько работ Линка из “железнодорожного” цикла периода конца 50-х, он не устраивал выставок, посвященных своему проекту с Norfolk & Western вплоть до 1983 года.

“Уинстон никогда не считал, что искусство может быть посвящено чему угодно”, – снова вспоминает Том Гарвер, пытаясь объяснить долгое нежелание мастера специально делать что-либо для продвижения своих фоторабот. Популярность его железнодорожных фотографий сама собой начала быстро расти уже после первой выставки.

Линк не был “настежь открытым” человеком и провел большую часть жизни в относительной обособленности, но его бывший ассистент и прочие близкие люди знают, как искренне он радовался идее создания музея, который объединил бы под одной крышей все фотографии его любимых поездов.

Гарвер еще отметил, что всеобщая техническая модернизация, охватившая Америку в 1950 – 1960 годы, привела к исчезновению не только легендарных поездов N&W на паровой тяге. Попутно она уничтожила гораздо больше великих ценностей прошлого.

“Избавляйтесь от старого, все старье – на свалку”, – это был, по его словам, дух и безусловный девиз времени. “Но тем более пристальное внимание и интерес привлекают дошедшие до нас частицы истории сейчас, в наши дни”, – продолжил он.

“Он умер с надеждой, что его мечта близится к воплощению, – сказал директор его нового музея Джей Сондерс, – и мне приятно думать, что он был бы по-настоящему счастлив, зная, что все действительно получилось”.

Гарвер, которому сейчас 69 лет, написавший для музея аннотации практически ко всем экспонатам, с гордостью вспоминает, как он таскал на себе тяжелое съемочное и звукозаписывающее оборудование в их с Линком совместных поездках на юг. “Мы прославились, – неизменно улыбаясь, говорит он об этом, – Это была в буквальном смысле самая тяжелая работа в моей жизни, но Уинстон всегда точно знал, чего он хочет, и четко понимал, как этого добиться”…»