«Когда-то Огле Уинстон Линк потратил шесть лет, фотографируя поезда. И ни для кого не стало большой неожиданностью появившееся в один прекрасный день известие о том, что будущее его персонального музея находится в полной зависимости от дальнейшей судьбы паровоза – номера 1218. Этот гигантский локомотив был создан в 1943 году в Раноуке, в мастерских Norfolk & Western и после объединения дороги с Southern Railway стал собственностью вновь созданной Norfolk Southern. Линк питал к нему самую настоящую любовь. “Самая красивая вещь на свете” – так он называл его. И мечтал сделать 1218 неотъемлемой частью экспозиции музея, который носил бы его собственное имя и хранил крупнейшую в мире коллекцию его фотографий, пользующихся международной известностью, его уникальное оборудование, а также практически все его бесценные негативы.

Музей Линка должен, наконец, к всеобщей радости, открыться для посетителей в течение ближайших недель. Торжественная церемония этого открытия уже назначена на 10 января. И, вне всякого сомнения, старому мастеру было бы очень и очень приятно сознавать, что самое большое дело в его жизни получит достойное продолжение. Это может подтвердить любой, кто его знал.

“Он очень высоко ценил, когда что-то делалось правильно, как это и должно быть”, – сказал о своем патроне Томас Гарвер, бывший ассистент Линка, в период создания музея взявший на себя большинство обязанностей куратора.

Но история, предшествующая долгожданному для всей общественности открытию экспозиции, во многом состоит из продолжительных, очень непростых и зачастую заходивших в тупик переговоров инициаторов проекта с самим фотографом – весьма эксцентричным человеком, в равной мере обладавшим способностью как очаровать любого собеседника, так и привести этого собеседника в полное раздражение.

Интерьер музея Линка в Раноуке

К этим переговорам на разных этапах привлекались очень разные люди, начиная от старых друзей Линка и заканчивая Дэвидом Гуде, действующим председателем совета директоров Norfolk Southern. В какой-то момент Гуде, тронутый бескомпромиссностью пожилого мастера и его искренним желанием воплотить свою мечту, впервые заговорил о возможности передачи номера 1218 в дар городу Раноуку “на благо проекта Линка”, как он тогда выразился. А после Линк сделал, пожалуй, единственное, что могло разом решить все возможные дальнейшие противоречия этого проекта стоимостью в 9 миллионов долларов. 30 января 2001 года он умер…»

«…Гарвер как-то сказал: “Находясь возле Уинстона, работая с ним, необходимо было постоянно доказывать расположение к нему на деле, искренне воспринимая его заботы как свои собственные”.

В случае с проектом музея доказать Линку свою преданность можно было только одним способом: поддержать его стремление получить для экспозиции номер 1218. Он в буквальном смысле бредил этим локомотивом – последним из «Больших А». Но он мечтал не просто иметь его в музее – на исторической пассажирской станции N&W. Он хотел установить колосса длиной в 122 фута и весом без малого в миллион фунтов на действующий поворотный стол. Локомотив должен был медленно поворачиваться на нем внутри специально построенного стеклянного атриума, чтобы посетители могли рассмотреть его со всех сторон…»

«…Близкая приятельница Джоан Томас очень точно определила натуру Уинстона Линка: “Этот человек просто не умел мыслить мелкими категориями”. И кому, как не ей, судить о нем. Их знакомство состоялось, когда Линк во время своих съемок на железной дороге частенько останавливался в доме ее отчима Бена Данали, бывшего тогда менеджером по связям с общественностью N&W. “Больше двадцати лет о нем практически никто не знал, – продолжает его старая подруга, – а теперь его работы покупают крупнейшие музеи и знаменитости, такие как режиссер Стивен Спилберг и звезда тенниса Джон Макинрой”.

Для Гуде и его совета директоров было совсем не просто принять решение о безвозмездной передаче локомотива. К тому времени номер 1218 желали заполучить сразу три крупных железнодорожных музея и все они готовы были платить за него немалые деньги. Но в Norfolk Southern действительно хотели подарить паровоз проекту. “Нам всем была по сердцу идея навсегда связать вместе этот локомотив и музей Уинстона Линка, – сказала вице-президент NS Кэтрин Маккуэйд, которая встречалась с мастером за месяц до его смерти (Линк также неоднократно вел беседы о 1218 и с Дэвидом Гуде), – Мы надеялись, что предложение о его передаче в дар Раноуку поможет городу договориться с Уинстоном”.

Она говорила искренне. Компания NS и ее служащие как частные лица за время существования проекта собрали и передали в его фонд в общей сложности более 700 тысяч долларов. Президент Гуде, кроме того, внес значительную сумму от себя лично.

Кэтрин Маккуэйд во время встречи нашла в себе мужество честно сказать Линку, что на территории станции, отданной под проект, просто нет места, достаточного для воплощения его грандиозного видения. Старик выглядел в тот момент очень несчастным.

Некоторые знакомые Линка даже говорили, будто бы он надеялся, что людей больше заинтересует уникальный исторический локомотив, чем его фотографии. “Мог ли он полагать, что посетители будут возвращаться, чтобы снова и снова увидеть 1218, а ради его работ если и придут, то один раз? Не думаю, что это может быть правдой”, – отозвался об этом предположении Том Гарвер.

После смерти Линка переговоры заинтересованных сторон ускорились. Вопрос о поворотном столе был снят и уже летом были согласованы все необходимые детали. NS, разумеется, передала номер 1218 городу в 2003 году. Только он попал не непосредственно в музей Линка, а в музей транспорта штата Виргиния, располагавший достаточными возможностями для его размещения. Там для легендарного локомотива построен специальный крытый павильон.

Как бы отнесся ко всему этому Уинстон Линк?

Исполнительный директор исторического музея Западной Виргинии Кент Крисман, один из инициаторов проекта, выразил сомнение в том, что Линк мог бы отменить свое участие, несмотря на формальное несоблюдение его требований. “Между нами говоря, в Виргинии есть только один город Раноук”, – заявил он.

Кроме того, Крисман привел аргумент, что Линку наверняка пришлась бы по душе мысль об очень символичной связи музея и любимого им паровоза пешеходной дорожкой, носящей его, Линка, имя. “И на самом деле все понимают, что этот локомотив теперь принадлежит Уинстону, – добавил он в заключение, – я искренне верю, что все завершилось наилучшим возможным образом”.

Джоан Томас тоже считает, что ее друг не был бы разочарован результатом. “Как бы он смог не оценить всего, что сделано? – воскликнула она, – Я убеждена, что он был бы очень, очень тронут!”…»