Жила была принцесса. Всего у нее было в достатке. И дворец отцовский ничего себе. Здоровенный. И драгоценности такие, что по тяжести сравнить можно с экипировкой латника. И соболями-горностаями да шелками с парчой шкапы ломятся. И свита немалая. На что велик был дворец, а не все туда помещались. Как-то прослышала принцесса, что соседский король, тоже не бедный мужчина, да и красавец хоть куда, охотников куда-то зачем-то засылать повадился. В земли заморские. То ли не пойми куда за кое-чем, то ли кое-куда не пойми зачем. Не одного, не двух. Многих. И что самое досадное, доподлинно вызнать, куда именно и за чем именно посылает, никак не удавалось, хоть и шпионов принцесса к соседу подсылала не единожды, и собственных его слуг подкупом взять пыталась. И так, и эдак. Золотых да серебряных не один сундук извела. Не выходило ничего. И засела у нее в душе заноза – страсть как любопытно ей было, что за диковину сосед ищет.

И вот повелела принцесса своему самому доверенному слуге проследить, куда очередной соседский посланец отправится и что искать станет. Долго не было вестей от слуги. Принцесса уже есть-пить не может, верхом гулять не ездит, балов не дает, все сидит да гадает. Цвет лица у нее от такого сидения-гадания портится, да что поделаешь. Любопытство ее вконец одолело.

Но однажды вдруг воротился слуга. Кафтан дырявый, будто волки драли, под глазом фонарь светится, на спине следы от чьих-то подошв. Сразу видать – бежал что есть духу, нигде на минуту передохнуть не присел. Приходит он прямиком к принцессе в покои и рассказывает, что выведал он, куда и зачем сосед людей посылает. Не-знаю-куда и не-знаю-зачем. Принцесса рассердилась. Как это выведал, если то не знаю да это не знаю! А слуга дальше рассказывает, что изловчился он с превеликой опасностью для своего здоровья войти к соседову посланцу в доверие, подпоил его да и расспросил доподлинно.

Оказывается, сосед уж два года тому назад засылал к старому королю, отцу принцессы, сватов. Принцессу сватать. А тот накануне за ужином что-то не то съел, что с ним нередко случалось, ибо большой он был охотник до трапезы. И потому, принимая сватов, пребывал в прескверном расположении духа. Ну и сказал, завидя сватов, дословно следующее: – Никогда!.... Никогда больше не буду есть после шести часов вечера!... А кто предложит – велю повесить! А вы!... Идите-ка вы.... Знаете куда?... Не знаю куда!!!... Тут его величество прихватили новые последствия вчерашнего ужина, посему продолжил он скороговоркой и уже на бегу от трона к двери в личные покои: О-о-о!... И заодно принесите мне... Ну не знаю что! О-о-о!... Неладно получилось. Не ко времени послы поспели. Вот с тех пор сосед и старается, потому как по принцессе все это время натурально сохнет.

Услыхав такие слова, принцесса с лица совсем спала, тотчас же явилась к отцу и устроила ему нервный недуг.

– Батюшка, – вскричала она с порога, – Да как же вы могли?!!!... Я замуж хочу! С детства! За соседского короля! Он красавец писаный и богат несметно! Вон, дворец у него побольше вашего будет! Куда вы его сватов послали?!!! Вы хотите вашу единственную дочь навеки обездолить?! Гляньте, у меня лицо зеленое! Я есть не могу, спать не могу, замуж хо-чу-у-у-у-у-у!!!! И залилась горькими слезами, да так, что пожарная команда обзавидуется. А когда жидкости у нее в теле осталось так мало, что слезы уже не выдавливались, сколько не тужься, обрушила на мокрого от ее слез короля самую действенную угрозу:

– Смотрите, батюшка, уйду я в монастырь! Там, говорят, веселее, чем у вас во дворце!... Гульбарии и еще всякое разное!...

Беда. Король не рад был, что с утра пробудился, не сказавшись больным, и что вообще пробудился. Но королевское слово – не шутки! Сказано! Как его обратно возьмешь? Это же позор на все окрестные державы. Союзные монархи на королевские охоты да пиры к себе звать перестанут. Да и шут его знает, что оно такое – это "не-знаю-что", которое сам же (здесь король дал себе краткую нелицеприятную характеристику) велел принести "не-знаю-откуда". Делать нечего, созвал король мудрецов. И задал им задачу. Как невыполнимое условие, соседу назначенное, отменить и чести королевской при этом не запятнать. Долго рядили, как быть. Его величество на нервной почве то и дело запускал руки в блюдо с жарким и съел вдвое против обычного. Неизвестно, сколько бы они просидели, чем бы все закончилось, если бы не проснулся самый старый из мудрецов, древний пень, который еще деду короля служил старшим наушником, и уже тогда возраст его не поддавался достоверным оценкам.

– Хэ-э-э!..., – проскрипел сей реликт, когда младшие коллеги-мудрецы кое-как втолковали ему суть происходящего, – Тоже мне, напасть! Проще пареной репы!

Собрание обратилось в слух. Король как нес ко рту руку с куском жаркого, так и застыл. А старец устремил в него корявый палец и воскликнул:

– Вот если вы, ваше величество, увидите то, чего раньше не видали, а вас спросят, что это такое, что вы ответите?

– Э-э-э... Н-не знаю..., – произнес король в изумлении. – ...Что! – удовлетворенно закончил за него мудрец. – Вот! Правильно, ваше величество! Не-знаю-что! И это может быть что угодно! Да и какая разница, знает ваше величество или не знает. Мало ли, что оно там знает, а чего не знает! Величество я имею в виду. Ваше. Да пускай жених принесет вашему величеству что угодно, а там уж ваше королевское дело – судить, знаете ли, что он вам принес, или нет. Вам виднее!

Король судорожно сжевал кусок, который ему удалось запоздало донести до рта.

– А откуда он принесет, вообще знать незачем, – продолжал мудрец. – Не спрашивайте. Незачем вашему величеству знать. И получится, что принес он "не-знаю-откуда". Что нам и надобно...

Через год у короля появились внуки...